Пожалуй, самой высокомерной является гордость сноба. Действительно ли хвастовство производит впечатление? На самом деле — нет. Отклик, который мы видим, — это один из видов очарования. Люди каким-то образом реагируют на поверхностный гламур, но на самом деле, в глубине души, они его не уважают, потому что знают, что он в действительности собой представляет. Когда мы гордимся своим хвастовством, то на самом деле никого не впечатляем.
Все вышесказанное раскрылось во время поездки в Канаду к одному богатому человеку. Во время посещения его дома он как бы мимоходом сообщал нам о высокой цене каждой из своих многочисленных вещей. В этой же поездке мы видели недоедающих детей канадских индейцев, играющих вокруг огромных, заполненных до краев элеваторов. Причем зерно в них хранилось для того, чтобы манипулировать мировой ценой и продать его дороже за счет создания искусственного недостатка. Когда этот богач говорил о своих владениях, перед глазами промелькнули образы голодных детей с тоненькими ножками. Его богатство не произвело никакого впечатления, было печально за его систему ценностей. Отсутствие у него чувства собственного достоинства заставляло его компенсировать это таким жалким, поверхностным способом. И это вызывало сострадание.
Означает ли это, что нам не следует наслаждаться дорогим имуществом? Вовсе нет. Речь идет о гордости. Проблема заключается не в том, что мы чем-то обладаем, проблема в нашем гордом, собственническом и самовозвеличивающем отношении к нему. Такое наполненное гордостью отношение создает пространство для страха. Тот богатый человек из Канады имел дорогостоящую систему охранной сигнализации. Гордость, как и все другие негативные эмоции, порождает чувство вины. Вина вызывает страх. Страх означает возможность потери. Поэтому гордость всегда приводит к потере спокойствия.
Противоположность гордости — это простота. Простота не означает нищету и отсутствие собственности, скорее, это состояние ума. Человек может быть мультимиллионером, но при этом оставаться абсолютно простым. Так, например, владения одной женщины отражают то, что ей принес мир, и она радуется их красоте, поэтому ее никто не критикует и никто ей не завидует.
Значение имеет не то, что у нас есть, но то, как мы к этому относимся, что об этом думаем и какое значение этому придаем. Кстати, все имущество этой женщины полностью лишено охранной сигнализации и сторожевых собак. Когда ей сказали об этом, она ответила: «О Господи! Если бы кто-то нуждался в чем-то подобном, он бы получил это!» Было соответствие между тем, что она готова поделиться с другими людьми, и тем фактом, что у нее ничего не украли. Ее неуязвимость к краже была связана с отсутствием гордости за свои владения.
Гордость приводит к собственничеству и привязанности. Привязанность является потенциальной причиной страданий, потому что она вызывает страх потери, а с потерей мы возвращаемся к апатии, депрессии и печали. Если мы гордимся своим автомобилем и кто-то его украдет, то это приведет к тоске, боли и страданию. Если вместо этого мы свободны от эмоциональной привязанности к автомобилю, наслаждаемся его красотой, его совершенством и благодарны за это, то его потеря принесет лишь небольшое разочарование.
Благодарность — это одно из противоядий гордости. Если мы родились с высоким IQ, то можем быть благодарны за это, а не гордиться им. Это не наше достижение, мы такими родились. Если мы благодарны за то, что было нам дано, и за то, что было сделано нами благодаря дарованным Богом талантам, то мы находимся в состоянии душевного спокойствия и неуязвимы к страданию.
Смешно наблюдать за тем, как ум придает значение всему и гордится всем, на что вешает ярлык «мое». У нас может быть абсурдная гордость за самые банальные вещи. Как только мы распознаем эту комедию, то отпустить чувство гордости будет не слишком сложно.
По иронии судьбы некоторым людям присуща уязвимость, выражающаяся в «снобизме наоборот». Они гордятся тем, как они торгуются и покупают что-то очень дешево в магазинах. Они считают, что люди, платящие высокую цену за какие-то вещи, — это просто овцы, которых стригут. Они часто говорят: «Дурак быстро расстается со своими деньгами». Символ статуса для этих людей — невероятно выгодная покупка. Они часто конкурируют друг с другом в поисках уцененных товаров и покупок по невысокой цене. Забавно наблюдать, как предмет одежды, висящий в магазине на распродаже, не имеет никакого значения до тех пор, пока не становится «моим». Мгновенно ему придается большая ценность.
Гордость, сопровождающаяся чувством собственности, — это утяжеляющее обстоятельство, которое обязывает нас защищать все, что мы называем «мое». Мы можем уменьшить нашу уязвимость, отпустив желание обладать. Мы можем не использовать слово «мое» и говорить не «моя рубашка», а просто «рубашка». Мы заметим, что если рассматриваем какую-то из наших мыслей как просто «мнение», а не «мое мнение», то меняется тон ощущения. Почему люди так обостренно относятся к реакции на свое мнение? Только из-за этого чувства «мое». Если мы смотрим на свое мнение как на просто «мнение», то в этом случае гнев, вызванный гордостью, уже никак не может нас уязвить.
Мнения
Если мы посмотрим на мнения, то увидим, что они практически не имеют ценности. Пройдясь по улице, мы заметим людей, у каждого из которых есть тысяча мнений по поводу тысяч вещей. Их мнения меняются от момента к моменту. Мнения зависят от каждой прихоти моды, пропаганды и временных увлечений. Сегодняшнее мнение «за» может превратиться в завтрашнее мнение «против». Утреннее мнение меняется к вечеру. Мы можем спросить себя: «Разве я хочу стать уязвимым, будучи настолько сильно отождествленным со всеми этими мимолетными мыслями и называя их моими?» У всех есть свое мнение обо всем. Ну и что? Если мы посмотрим на истинное значение мнений, то перестанем настолько ценить их. Взглянув на нашу жизнь, мы можем увидеть, что каждая допущенная нами ошибка основывалась на мнении.
Мы станем гораздо менее уязвимыми, если иначе посмотрим на мысли, идеи и убеждения, из которых состоят наши мнения. Мы можем рассматривать их как идеи, которые нам нравятся или не нравятся. Некоторые мысли приносят нам удовольствие, и поэтому они нам нравятся. Это не значит, что если они нам нравятся, то мы должны сражаться за них. Нам нравится определенная концепция, пока она служит нам и мы наслаждаемся ею. Конечно, мы ее легко отбрасываем, когда она перестает приносить нам удовольствие. Взглянув на наши мнения, мы обнаружим, что какую-либо ценность им в первую очередь придают наши эмоции.
Почему бы вместо того, чтобы чувствовать гордость за наши мысли, просто не любить их? Что плохого в том, чтобы просто любить определенную концепцию из-за ее красоты, ее вдохновляющего качества или из-за того, что она хорошо служит нам? Рассуждая таким образом, мы избавляемся от гордости за то, что мы «правы». Если мы придерживаемся этой позиции по отношению к нашим симпатиям и антипатиям, то перестаем быть склонными к спорам. Например, если мы любим музыку определенного композитора, нам больше не нужно его защищать. Мы можем надеяться, что эта музыка понравится нашему товарищу, но если это не так, то в худшем случае мы почувствуем небольшое разочарование в том, что мы не можем поделиться тем, что ценим и чем наслаждаемся.
Если мы попытаемся применить этот подход на практике, то обнаружим, что люди перестают критиковать наши концепции, симпатии и антипатии. Вместо позиции защиты мы предлагаем им признательность. Они понимают, что если определенные вещи ценны для нас, то именно поэтому мы думаем таким образом. Они перестанут на нас нападать и подвергать нас критике. В худшем случае над нами пошутят или отнесутся с иронией. Когда отсутствует гордость, отсутствует и нападение.
Это очень ценно в таких областях, как политика и религия, которые настолько щекотливы, что эти темы стараются не затрагивать в обществе воспитанных людей. Мы обнаружим, что если мы любим нашу религию, то, какой бы она ни была, никто не будет нападать на нас. Однако, если мы наполнены гордостью, нам придется избегать обсуждения этого предмета, потому что в качестве побочного продукта гордости будет быстро подниматься гнев. Если мы по-настоящему ценим что-то, то поднимаем это выше унизительного уровня споров.